Александрийский маяк Александрийский маяк – еще одно из семи чудес света Древнего мира – начал свою историю в 283 г. до н. э. Он был построен специально для того, чтобы освещать дорогу кораблям, приплывающим в город Александрию, основанный Александром Македонским в

Дворец в Нескучном (Г. М. Анциферова)

Дом в Нескучном саду, получивший название Александринского дворца (см. илл.), принято считать произведением позднего классицизма. Его дворцовый облик связывали с деятельностью архитектора Е. Д. Тюрина в 30-х годах XIX в., когда он был главным архитектором Московской дворцовой конторы. Но, как будет показано в статье, облик здания сформировался гораздо раньше. Оно принадлежало Орловым с 90-х годов XVIII в., до того домом владели Вяземские, а в середине XVIII в. здесь стоял дом П. А. Демидова.

Целью этой статьи является отождествление здания Александринского дворца с домом П. А. Демидова и уточнение времени его перестройки в период классицизма.

Вид садового фасада дома П. А. Демидова дошел до нас на гравюре в книге академика П. С. Палласа, изданной в 1781 г. и посвященной описанию знаменитого ботанического сада Демидова (см. илл.) * .

* (П. С. Паллас. Каталог растениям, находящимся в Москве в саду... Прокофия Акинфиевича Демидова. СПб., 1781. )

Предположение о тождестве дома на этой гравюре и Александринского дворца было сделано Л. П. Александровым, который, основываясь на совпадении этажности и количества оконных осей, счел изменившимся только декор здания * . Он увидел изображенный в книге фасад пластически так же мало расчлененным, как и современный садовый фасад дворца. Однако несомненно, что на гравюре центральная часть здания заглублена, хотя карниз не раскрепован на этом изображении, что можно объяснить архитектурной не профессиональностью гравера (об этом свидетельствует и непоследовательное расположение теневой штриховки объемов). В то же время открытый балкон с ограждающей решеткой, поддерживаемый колоннами, находится на одной линии с боковыми частями, которые, таким образом, являются не чем иным, как ризалитами.

* (А. П. Александров. Прошлое Нескучного сада. Историческая справка. М., 1923, с. 45. )

Но садовый фасад Александринского дворца имеет в центре небольшой выступ. Видимо, между ризалитами дома Демидова во всю высоту фасада был встроен какой-то объем. Если это так, то надо говорить не об изменении декора, а о существенной перестройке дома. Изучение графических материалов и натурный анализ интерьеров Александрийского дворца также приводят к выводу о решительном изменении первоначальной объемно-планировочной структуры здания.

На поэтажных планах дома, датируемых 1831 г. (см. илл.) * , в центральной части садового фасада хорошо читается площадь парадного двусветного зала (во всю высоту второго и третьего этажей) и такая же площадь сводчатых помещений в первом и подвальном этажах. На внутренней стене зала оставлены оконные проемы первоначального фасада, в первом этаже они также легко угадываются, хотя частично заложены.

* ( Гос. научно-исследовательский музеи архитектуры им. А. В. Щусева, р. I, № 5673. Фасады и планы, представленные А. А. Орловой-Чесменской. Они все без даты, выполнены на ватманской бумаге с водяными знаками 1829 г. и относятся, по-видимому, к 1831 г., когда начались переговоры о продаже дома. )

Что же видно в современном интерьере дворца? В третьем этаже, до того как в 1856 г. в потолке и крыше были сделаны световые окна * , вся центральная часть не имела естественного освещения, хотя в эти помещения выходят пять полуциркульных окон второго света на внутренней стене большого колонного зала. Очевидно, что до перестройки здания центральные комнаты и лестничная клетка в правой части дома выходили на садовый фасад и были освещены своими собственными окнами.

* (ЦГАДА, ф. 1239, оп. 3, ч. 20, № 18199, АЛ. 25-31. )

Так же и в бельэтаже находящийся в центре овальный колонный зал с расписным плафоном оказался полутемным, дневной свет в него попадал через окна соседнего с ним большого колонного зала. Безусловно, первоначально этот зал выходил окнами на садовый фасад, как и расположенные по бокам от него помещения аванзала. То же самое можно сказать о центральных помещениях нижнего этажа. Все это означает, что комнаты в центре здания, лишенные сейчас естественного освещения, были загорожены новыми помещениями, встроенными между ризалитами. Новый фасад имеет те же пять оконных осей, соответственно застроенной центральной части дома * .

* (Эти наблюдения и исследования, проведенные автором статьи в 1959-1960 гг. (рукопись находится в архиве инспекции охраны памятников Главапу), подтверждены находкой В. Т. Шмаковой первоначального плана дома, описание которого см: "В окрестностях Москвы. Из истории русской усадебной культуры XVII-А1А вв." М, 1979, с. 387-388. )

Новый ордерный декор, который здание получило при перестройке, изменил соотношение его фасадов. Если дом Демидова был обращен своим главным фасадом в сторону сада и Москвы-реки, что соответствовало приемам усадебного строительства середины XVIII в., то теперь представительная декорация противоположного фасада с внушительно выделенной центральной частью сделала главным этот фасад, ориентированный на Б. Калужскую улицу, соответственно с принципами строительства в эпоху классицизма.

Прежде чем попытаться определить, когда могла произойти перестройка дома Демидова, надо коротко проследить, начиная с середины XVIII в., историю владения в Нескучном. (Отметим заранее тенденцию укрупнения участков на территории Нескучного прикупкой соседских усадеб, начавшуюся в это время и закончившуюся через сто лет объединением всей территории Нескучного - сада, уже принадлежащего царскому Александринскому дворцу).

В середине XVIII в. на участке от Калужской заставы до того места, где впоследствии была выстроена Голицынская больница, между Москвой-рекой и Б. Калужской улицей располагалось несколько усадеб * . Самое первое от заставы большое владение в 40-х годах и еще в конце 70-х годов принадлежало генерал-прокурору князю Н. Ю. Трубецкому. В 1804 г. на этой территории значится двор В. И. Зубова. После Зубова усадьбой владел князь Л. А. Шаховской, а в 1826 г. она была куплена Московской дворцовой конторой. Участок справа от Трубецкого в XVIII в. принадлежал Н. М. Голицыной. Он был куплен дворцовым ведомством только в 1842 г.

* (Сведения о расположении усадеб взяты из следующих источников: А. Михайлов. Архитектор Ухтомский и его школа. М., 1954, с. 184; Московский гос. исторический архив, ф. 105, оп. 9/1, № 664; МГИНТА, Серпуховская часть, №№ 731-733; ЦГАДА, ф. 1239, оп. 3, ч. 20, № 18758, л. 3. )

Владение справа от Голицыной во второй половине XVIII в. состояло из четырех участков: Походяшина, Соймоновых, Демидовой и Серикова. Именно на общей территории этих четырех участков находится Александринский дворец со всем комплексом относящихся к нему зданий * .

* (Сведения об этой части Нескучного находятся в деле о покупке дома у Орловой-Чесменской (ЦГАДА, ф. 1239, оп. 3, ч. 60, № 29712, л. 59), а также в издании: "Актовые книги XVIII столетия", т. VIII. М., 1898 (купчее свидетельство № 585 за 1754 г.). )

В 1754 г. М. А. Демидова купила соседний двор Соймоновых. Двор Походяшина в 1786 г. был куплен Ф. Г. Орловым. Дворы Серикова и Демидовых купила Е. Н. Вяземская * (вероятно, после смерти П. А. Демидова в 1788 г., так как вряд ли он сам мог продать свою усадьбу с ботаническим садом, который был его детищем). В 1793 г. Вяземская продала все это владение своему соседу Ф. Г. Орлову, который, таким образом, стал единым хозяином всех четырех участков одновременных Демидову и владельцем дома Вяземских ** , т. е. бывшего дома Демидова.

* (Е. Н. Вяземская, дочь Н. Ю. Трубецкого, владельца усадьбы в Нескучном. )

** ("Указатель Москвы, показывающий по азбучному порядку имена владельцев всех домов сей столицы...". М., 1793. )

В 1796 г. все владение в Нескучном унаследовала по завещанию Ф. Г. Орлова его племянница А. А. Орлова-Чесменская, которой в то время было одиннадцать лет. Фактическим владельцем усадьбы стал ее отец, знаменитый екатерининский вельможа (тогда уже в отставке) граф А. Г. Орлов-Чесменский. В том же году, после воцарения Павла, А. Орлов уехал за границу, а вернувшись в 1801 г., поселился в этом доме и жил в нем до своей смерти в 1808 г. А. А. Орлова-Чесменская владела усадьбой и домом до 1832 г., когда все это владение было продано ею Николаю I.

Таким образом, свидетельства из актовых книг середины XVIII в., азбучного указателя Москвы 1793 г. и купчей крепости 1832 г. через цепочку владельцев связывают здание Александрийского дворца с домом П. А. Демидова.

В книге П. С. Палласа, посвященной описанию знаменитого сада Демидова, сказано и о доме: "Сей сад заведен вместе с преогромным домом около 1756 года... сад идет от двора к Москве-реке уступами... верхняя площадка отделяется от двора прекрасною железною решеткою..." * .

* (П. С. Паллас. Указ. соч. )

Вернемся к гравюре с изображением дома. Если конструктивное решение фасада на этом изображении (даже с погрешностями неграмотной штриховки) не вызывает сомнений и дает отправную точку для узнавания в нем будущего Александринского дворца, то неясность, неожиданность, некоторая курьезность изображения деталей фасада делают чрезвычайно затруднительной попытку стилистической атрибуции дома Демидова.

Какие признаки связывают это здание с серединой XVIII в.? Мы видим на гравюре красивые барочные решетки ограждения сада, балкона, крыши; барочные сходы наивно показанной лестницы, кажется, коринфский ордер. Пышное обрамление окон в ризалитах в первом этаже как будто рустованное, а в центре как будто живописное. Но угловые русты ризалитов для этого времени архаичны, а мутулы карниза преждевременны. Неясно изображены крутые фронтончики над окнами и непрерывная бровка в третьем этаже - валик это или живопись?

Дом Демидова, хронологически вписываясь между построенным в 50-х годах домом Н. Ю. Трубецкого в Нескучном и построенным в 60-х годах домом Апраксина на Покровке, не удерживается на оси этой хорошо артикулированной барочной архитектуры, но как-то отодвигается в ранние годы первой половины XVIII в. В нем есть какая-то архаичность, хотя автор отдал дань современности, введя в архитектуру дома большой ордер и барочные решетки (вероятно, демидовского литья).

Три имени связаны с авторством дома Демидова. Первое из них - крепостной строитель Ситников - названо в книге Бессонова: "Имя Ситникова упоминается в 1755 году в связи с постройкой дворца Демидова в Москве. В 80-х годах XVIII века участвовал в постройке Московского Воспитательного дома" * . Можно отметить, что в письме П. А. Демидова, относящемся ко времени строительства Воспитательного дома, упоминается Ситников, названный здесь архитектором ** . Имя Ивана Федоровича Ситникова возникает в 1828 г. в связи с постройкой в доме Орловой-Чесмекской чугунной лестницы по проекту Бове *** . Документальная достоверности этого имени в делах дворцового ведомства 1828 г. делает невозможным участие того же Ситникова в строительстве дома Демидова в 1755 г. Может быть, следует связать это имя не со строительством дома, а с его позднейшей перестройкой?

* (С. В Безсонов. Крепостные архитекторы. М., 1938, с. 84. У Безсонова написано что Ситников - крепостной И. А. Демидова. Но из трех братьев Демидовых не было никого с инициалом И (Прокофий, Григорий и Никита Акинфиевичи). Это, видимо, опечатка. )

** (К. Головщик. Род дворян Демидовых. Ярославль, 1881. Приложения, с. 26. )

*** (Переписка О. И. Бове и И. Ф. Ситникова по поводу сметы на строительство лестницы. Обращение Бове: "его превосходительству И. Ф. Ситникову". См.: ЦГИАЛ, ф. 472, оп.58/893, № 35, лл. 5, 11. )

Фрагмент из материалов к "Атласу Москвы". 1806-1808 гг. Обывательские строения на Б. Калужской ул. вблизи Голицынской больницы. ЦВИА, ф. ВУА, № 22174

Второе имя - архитектор Иехт. Ему приписывается авторство дома Демидова. Впервые это имя возникает в Словаре Собко * ; в путеводителе 1913 г ** . оно отнесено к дому Орлова, что хронологически невозможно, если Иехт умер в 1763 г.; о доме Демидова в 1913 г. уже не помнят; в вышедшем в 1959 г. архитектурном путеводителе *** упомянут архитектор Иест, и в таком варианте это имя закреплено в последнем издании по Москве **** . Как бы то ни было, мы не располагаем данными для того, чтобы можно была составить представление о творческом лице этого архитектора. Мы не можем также опереться ни на какие документальные свидетельства, поэтому вопрос о его участии в строительстве этого дома лучше оставить открытым. И, наконец, В. Т. Шмаковой опубликовано еще одно имя - В. Яковлева, архитектора, подписавшего первоначальный план дома ***** .

* ("Иехт Вильгельм, архитектор иностр. в России... ум. 1763... строил Александр, дворец в Москве...". - "Словарь русских художников, ваятелей, живописцев, зодчих...". Составил Н. Н. Собко, т. II, вып. 1. СПб., 1893, с. 513. )

** ("Путеводитель по Москве...", под редакцией И. Машкова. М., 1913, с. 18. )

*** ("Москва. Архитектурный путеводитель". М., 1959. )

**** ("Москва. Памятники архитектуры XVIII-первой половины XIX в." М., 1975. Альбом, с. 349. )

***** ( В. Т. Шмакова. Здание президиума Академии наук СССР. - "Природа", 1974, № 1, с. 99. См. также: "В окрестностях Москвы. Из истории русской усадебной культуры XVII-XIX вв.", с. 387-388. )

Новый фасадный декор дворца дает возможность датировать перестройку начиная от 80-х годов XVIII в. Не исключено, что дом был перестроен самим П. А. Демидовым уже после издания в 1781 г. книги Палласа; следует помнить также, что Орлова-Чесменская продала царю уже перестроенный дом. Составим в этих крайних датах список владельцев дома:

П.А.Демидов 1781-1788 гг.

А. А. и Е. Н. Вяземские.....1788-1793 гг. Ф. Г. Орлов.................1793-1796 гг. А. Г. Орлов.................796-1808 гг. А. А. Орлова................1808-1832 гг.

Теперь введем в исследование самый ранний (из найденных нами) чертеж. Это план двора Орловой-Чесменской, относящийся к 1804 г. (см. илл.) * , со схематическим планом дома, основной объем которого очерчен как ровный прямоугольник, а пунктиром обозначены ступени лестницы на садовом фасаде, балкон и две симметричные полуциркульные колоннады нынешнего главного фасада. Это значит, что к 1804 г. дом перестроили.

* ( МГИНТА, Серпуховская часть, № 731-733. )

Если старинный садовый фасад дома изображен на гравюре 1781 г., то противоположный фасад также оказался запечатленным на одном из чертежей, сделанных для составления в 1806-1808 гг. "Атласа столичному городу Москве". Это "профиль", выполненный акварелью * . Он начинается от Камер-коллежского вала, идет по Большой Калужской улице и дальше. На Б. Калужской видим группу зданий с такой экспликацией: "1 -Калужская застава, 2 - обывательские строения, 3 - Голицынская больница". Среди "обывательских строений" изображен дом, который по ряду признаков узнается как дом Орловой-Чесменской (см. илл.). Он кажется расположенным слишком близко к Голицынской больнице, но при измерении по масштабу от центра здания до левого флигеля Голицынской больницы получается 150 сажен, так же как и на плане смежных владений Александринского дворца, участка Голохвастова и Голицынской больницы. Кроме того, на "профиле" показана длинная одноэтажная постройка, которая есть на плане 1804 г. и видна на гравюре и является, таким образом, дополнительным ориентиром.

* (Центральный военно-исторический архив, ф. ВУА, № 22174. )

Поскольку топографическая привязка не вызывает сомнений в том. что на "профиле" изображен дом Орловой-Чесменской, можно с уверенностью утверждать, что он показан уже перестроенным. Карниз, такой великолепный на доме Демидова, здесь отсутствует. Вместо него три оторванных друг от друга аттика завершают ризалиты. На фасаде не обозначено ни колонн, ни балконов, а масштаб изображения настолько невелик, что форму оконных проемов, кроме полуциркульных окон вверху боковых ризалитов, установить невозможно. Но невозможно представить большой дом конца XVIII - начала XIX в. без классического ордера. Ясно, что составитель "профиля" из-за мизерности масштаба просто опустил подробности фасада. И в этом есть определенный эффект. Лишенный декора, фасад в своей чисто конструктивной схеме ассоциируется с архитектурой первой половины XVIII в. Его тройные ризалиты, близко расположенные друг к другу, характерны для зданий этого времени. Зимний дворец Петра (на гравюре Зубова) и Аничков дворец, а в Москве дом Гагарина на Тверской конструктивно представляют собой ту же композиционную схему. И, таким образом, фасад на "профиле" подтверждает свою "старинность", свое родство с садовым фасадом на гравюре в книге Палласа.

С другой стороны, важно то обстоятельство, что на уличном фасаде зафиксированы, хотя условно и преувеличенно, полуциркульные окна - характерный атрибут нового классицистического декора здания, и их форма соответствует мотиву полуциркульных окон на садовом фасаде. Полуциркульные окна свидетельствуют о состоявшейся перестройке дома к моменту его изображения на "профиле", т. е. к 1808 г., а с коррективами рассмотренного плана МГИНТА - к 1804 г * .

* (Хотя известно, что для Атласа были использованы работы 1792-1795 гг. по составлению генерального плана Москвы (П. В. Сытин. История планировки и застройки Москвы, т. II. М., 1954, с. 396), мы не имеем оснований именно этот "профиль" датировать так и будем опираться на 1804 г. )

Итак, в период от 1781 г. до 1804 г. дом могли перестроить: сам Демидов, Вяземские, Ф. Орлов и А. Орлов. Какие аргументы могут быть здесь "за" и "против"?

В 1781 г. П. А. Демидову было уже за 70 лет и трудно представить, что, прожив четверть века в своем доме, он на старости лет стал бы его переделывать по новой моде.

Очень соблазнительно предположить, что именно А. А. и Е. Н. Вяземские перестроили дом. Они покупают богатую усадьбу с оранжереями, службами, с огромным, но уже старомодным домом. 1788-1793 гг. - самый расцвет классицизма, тут-то бы и перестроить дом. Но, с нашей точки зрения, это делает следующий владелец - Федор Орлов.

Как известно, братья Орловы - Григорий, Алексей, Федор и Владимир, - выйдя в отставку в 1775 г., переселились в Москву. В книге "Биографический очерк графа Владимира Григорьевича Орлова", изданной его внуком, есть следующие строки о Федоре Орлове: "Он жил несколько лет то у Владимира, то у Алексея, которые тянули его каждый на свою сторону; но, пожелав завестись своим домом и имея большой вкус к архитектуре, выстроил на прекрасном берегу Москвы-реки дворец, превосходивший изящностью хоромы графа Алексея (на Донском поле, уступившие впоследствии свое место Городской больнице) и графа Владимира (на Никитской)" * .

* ( В. Орлов-Давыдов. Биографический очерк графа В. Г. Орлова, т. II. СПб., 1878, с. 25. )

Рассмотрим две версии, вытекающие из этого семейного предания. Если здесь имеется в виду дом Ф. Орлова на бывшем участке Походяшина, то речь идет о сравнительно небольшом, летнем (без печей) * действительно изящном доме (сейчас так называемый Чайный домик), выстроенном в стиле классицизма, как и "ванный" павильон внизу у пруда. Но слово "дворец", конечно, больше подходит к бывшему дому Демидова, а существенный характер состоявшейся перестройки равнозначен здесь понятию "выстроил".

* ("В саду Александрийского летнего дворца на берегу Москвы-реки находится весьма солидное и красивое каменное без печей строение, называемое потому "Летний домик"". - Из рапорта в делах Московской дворцовой конторы за 1833 г. ЦГИАЛ, Ф. 472, оп. 12/846, № 43, л. 94. )

Кроме того, в 1878 г., когда В. Орлов-Давыдов пишет свой очерк, уже не помнят про дом Демидова, но знают, что дом Орловых стал царским Александринским дворцом.

Таким образом, фамильные воспоминания Орловых дают нам наибольшие основания считать, что перестроен дом в 1793-1796 гг. Федором Орловым.

На плане владения Орловой-Чесменской 1804 г. и на "профиле" Б. Калужской ул. мы видим дом с теми особенностями, какие он сохранил до настоящего времени - полуциркульные колонные балконы, аттики, полуциркульные окна. По-видимому, существенных работ на фасадах при Орловой не производилось. Сама Орлова еще в 1820 г. переехала в Петербург (она была фрейлиной), а в 1832 г. царь купил у нее дом со всей усадьбой.

Интерес Николая I к дому Орловой возник еще в 1826 г., когда в дни коронации царская семья жила в ее доме в Нескучном * . К этому году относится дело об отпуске из "Кабинета его императорского величества" 12850 рублей на постройку в доме Орловой-Чесменской висячей чугунной лестницы, отлитой на заводе Шепелева по брульону О. И. Бове ** . Отметим, что это первое, добытое из документов имя архитектора в строительной хронике дома.

* (ЦГИАЛ, ф. 472, оп. 12/846, № 43, л. 14. )

** (ЦГИАЛ, ф. 472, оп. 58/893, № 35, лл. 1-16. Указанием на эти документы автор обязан А. Н. Петрову. )

Состояние здания тщательно документировано при подготовке дома к продаже. В 1831 г. оценочная комиссия во главе с архитектором Мироновским произвела графическую фиксацию, опись и сметы по всем строениям * . Из сравнения этих материалов с планами, представленными Орловой-Чесменской ** , и с современным зданием видно, что интерьер дома в своей основной планировке не подвергся изменениям, сохранив планировочную структуру, полученную при перестройке в 90-х годах XVIII в. и в значительной части унаследованную от середины XVIII в.

* (ЦГАДА, ф. 1239, оп. 3, ч. 60, № 29712. )

** (Гос. научно-исследовательский музей архитектуры им. А. В. Щусева, р. 1, № 5673. )

Высокие входные ступени из серого камня ведут в парадные сводчатые сени. В правой половине дома с первого до третьего этажа идут марши дубовой лестницы на ползучих сводах. В левой половине парадная чугунная лестница 1829 г. ведет в бельэтаж. Еще две узкие белокаменные лестницы, расположенные симметрично по садовому фасаду, ведут во все этажи и в подвал.

Расположенные в бельэтаже анфиладой парадные гостиные, облицованные искусственным мрамором, с расписными плафонами, назывались по цвету мебельных гарнитуров голубой, малиновой и большой желтой гостиными; по направлению к южному торцу находились, также с росписью на потолках, малая гостиная и угловая столовая. Дверные проемы анфилады направлены по оси, начинающейся от южного торцового фасада здания. На другом конце перспектива анфилады замыкается высоким белым мраморным камином голубой гостиной, от которой анфилада поворачивает, нанизывая на свою ось парадную с колонным альковом спальню и угловую комнату-кабинет. Анфилада открывалась в обе стороны от средней большой гостиной, к которой вел торжественный подход с парадной лестницы через аванзал и малый колонный зал.

Ряд гостиных комнат находился в нижнем и верхнем этажах: на третьем этаже была библиотека, в первом - кухня в левой половине, вблизи хозяйственной лестницы, и баня возле парадных сеней. Все помещения первого этажа сводчатые, в том числе и в той части по садовому фасаду, которая была пристроена в конце XVIII в.

Почти все помещения бельэтажа украшены живописными плафонами и лепниной. Плафон большого колонного зала, возведенного в 90-х годах XVIII в., близок росписи большой двусветной гостиной на противоположном фасаде. Обоим плафонам присущи компоненты позднеклассического крупного гризайльного орнамента с яркими по тону вставками и цветочными гирляндами. В таких же чертах выполнена роспись плафона в малой гостиной, в угловой гостиной и в спальне. Единой по стилю является роспись парадной лестницы * и аванзала. Характер орнамента и строгость одноцветной гризайли придают этим помещениям некоторую официальную холодность. Живопись всех этих помещений, хотя и несколько различная по эмоциональному характеру, может быть датирована первой третью XIX в. Можно предположить, что эти росписи одновременны работам, производившимся в доме при подготовке его для коронации 1826 г.

* (Роспись выполнена в 1829 г. после установки чугунной лестницы. См.: ЦГИАЛ, Ф. 472, оп. 58/893, № 35, л. 16. )

Совершенно иная роспись плафона малого колонного зала была открыта под позднейшим слоем при реставрации живописи в 1959 г. Орнаментальный мотив плафона и сочетание тонов - нежно-зеленые амфоры на приглушенном розовом фоне - заставляют отнести эту роспись, как и роспись угловой комнаты в начале анфилады с левой стороны, к периоду раннего классицизма, т. е., по всей вероятности, ко времени до перестройки дома в 90-х годах.

Новый этап строительной истории здания, когда оно стало Александрийским дворцом, связан с деятельностью Е. Д. Тюрина в 1833-1870 гг., когда он был главным архитектором Московской дворцовой конторы * .

Вот строгий список работ, произведенных в дворце под руководством и по проектам Тюрина, составленный нами по документам Московской дворцовой конторы за 1833-1860 гг. * :

* (ЦГАДА, ф. 1239, оп. 3, ч. 21, № 19327, л. 5, № 19326, л. 59; Гос. научно-исследовательский музей архитектуры им. А. В. Щусева, р. 1, №№ 3520, 3524, 3651, 3665. 3699, 5673, 5674, 5676; ЦГАДА, ф. 1239, оп. 3, ч. 16, лл. 321, 426, ч. 60, № 29712, л. 32, № 29748, л. 51, № 29790, лл. 4-8, № 29818. )

1833 г. Устройство чугунных решетчатых балконов внизу полуциркульных балконов бельэтажа на главном фасаде. Устройство помещения для церкви на антресолях с поднятием потолка на два с половиной аршина, устройство флагштока.

1856 г. Устройство световых проемов над темными помещениями третьего этажа. Пристройка деревянной террасы с левой стороны садового фасада у новой угловой гостиной в первом этаже и переделка в связи с этим арочного колонного проема портала с заменой колонн столбами. Устройство сквозного междуэтажного люка для механического подъема кресла возле угловой гостиной. Замена ионических капителей колоннады боковых полуциркульных балконов главного фасада коринфскими.

1860 г. Постройка кухонного корпуса в отдалении за правым флигелем и пристройка к торцевому фасаду дворца соединяющей деревянной галереи.

1833-1836 гг. Строительство деревянной на каменном фундаменте гауптвахты, а в 1836 г. - каменной.

1836-1870 гг. Установка на пилонах въездных ворот аллегорических скульптурных групп.

Вот все, что было сделано Тюриным (не считая периодических ремонтных работ).

В последующие годы дворец был в ведении архитекторов Гаврилова и Кольбе. В период подготовки здания для размещения двора на время коронации в 1881-1882 гг. в интерьерах были произведены мраморные, лепные и живописные работы реставрационного характера * . Позже фасады дворца не подвергались переделкам ** .

* (ЦГАДА, ф. 1239, оп. 3, ч. 35, № 24095, лл. 19-24. )

** (Хорошее состояние Александрийского дворца было засвидетельствовано комиссией подотдела архитектурной реставрации музейного отдела Главнауки 28 декабря 1918 г. (Академия архитектуры, Архив ЦГРМ, оп. 1, № 248, л. 5(132), А-1028, № 3772(6). Комиссия отметила, что необходимо, по художественным соображениям, удалить поздние деревянные покрытия балконов, разобрать деревянную террасу на садовом фасаде и восстановить арки с колоннами, которые в 1856 г. были заменены столбами. На фотографии дворца, подписанной 30 октября 1927 г. (ГИМ, отдел архитектурной графики, фотоальбом Губарева, А-1028, № 3772(6), деревянной террасы уже нет, но колонны в арочном проеме еще не восстановлены. По всей вероятности, одновременно с террасой была разобрана деревянная галерея, ведущая в кухонный корпус. На фотографии ее уже нет. Каменная ограда с вазами наверху, соединяющая флигели с дворцом, в правой части примыкает прямо к порталу, загораживая нижнюю часть садового фасада точно так же, как это изображено на акварели середины XIX в. Фотография с нее есть в фототеке Гос. научно-исследовательского музея архитектуры им. А. В. Щусева, К. V., нег. 21970. )

Итак, кроме частичных и, во всяком случае, не решающих изменений, здание до нашего времени сохранило архитектурный облик, полученный при перестройке в 90-е годы XVIII в., а в интерьере сохранилась планировочная структура середины XVIII в.

Это вид с Воробьевых гор на излучину Москвы-реки, снятый в наводнение 1908 года. Мы видим Новодевичий монастырь, залитые луга вокруг (будущие Лужники), справа вдали Андреевский монастырь, а на горе правее его Мамонова дача

(NB: ПРИ НАЖАТИИ ФОТО ОТКРОЕТСЯ В ПОЛНОМ РАЗМЕРЕ)

Итак, мы начинаем! Высокий правый берег Москвы-реки был обитаем очень давно. Если немного пройти по набережной из Нескучного в сторону Воробьевых гор, а за Андреевским монастырем повернуть налево, поднимаясь, вы «упретесь» в забор «Института химической физики им. Н.Н. Семёнова», находящегося в зданиях усадьбы «Мамонова дача» (владельцем которой был Дмитриев-Мамонов – хозяин также небезызвестных Дубровиц и основатель «Ордена русских рыцарей»).

На этом месте уже в VIII–VII веках до Рождества Христова стоял настоящий город дьяковской культуры – «Мамоново городище» (большинство историков склоняется к тому, что это были угро-финны, но точно никто не знает). Наш же домик стоит в полях рядом с этим городом. Вы заметили, как много в Нескучном глубоких оврагов? В археологии это считается одним из признаков того, что люди на этом месте обитали очень долго, вырубали леса под поля, которые потом долго размывали ручьи.

В Средние века Нескучный незаметен в истории, хотя недалеко от него находился Крымский брод (на месте современного Крымского моста), который использовали татары при набегах на Москву. Возможно, именно поэтому земли здесь долго не заселялись. В XVI веке рядом появляются Донской и Андреевский монастыри, а также царская резиденция на Воробьевых. В XVII веке где-то рядом (в районе современной Якиманки, ближе к Октябрьской площади) Минин громит гетмана Ходкевича, а по «Ленинскому проспекту» мимо Нескучного бежали поляки.

Фрагмент карты начала XVII века. Серым кружком отмечено примерное место будущего «Летнего домика». Крепостная стена Земляного города проходит по современному Садовому кольцу, справа в излучине реки стоит Новодевичий монастырь

История же самого Нескучного начинается в XVIII веке с дворянских ближних подмосковных имений. Современный Нескучный был поделен на несколько больших усадеб, я расскажу здесь о трех основных.

Время постройки «нашего» домика в разных источниках разное – это либо 1796, либо 1804 год. Одно известно точно – в этот момент имением на Москве-реке владело семейство Орловых. Это были те самые братья, которые помогли Екатерине II взойти на престол, также, вероятно, именно они «помогли» Петру III «отойти на тот свет».

Имение Орловых включало в себя только часть современного Нескучного сада: территорию, принадлежащую сегодня РАН, а также весь сад на юг примерно до «Ванного домика» (включительно). «Летний домик» использовался как чайная беседка – своего рода «шалаш» при усадьбе Орловых.

Портрет П.А. Демидова. Д.Г. Левицкий. 1773 год

До Орловых самым известным владельцем этого «участка» был Прокофий Акинфиевич Демидов, сын известного сибирского промышленника. Как это часто бывает, сыну промышленника ботаника и садоводство были интересней тяжелой индустрии. Даже на парадном портрете он стоит с лейкой и цветами. Заводы отца он продал, а на вырученные капиталы он создавал ботанические сады и помогал сиротам (основал в Москве Демидовское коммерческое училище, сделал многотысячные пожертвования на Московский университет, вносил миллионные вклады в строительство Московского воспитательного дома). Демидов также был известен своими выходками и чудачествами, как-то раз, например, он послал вместо финансов, обещанных попечительному совету Воспитательного дома, скрипки по количеству участников данного совета, явно намекая, что они могут и сами зарабатывать. Екатерина II отзывалась о нем как о «дерзком болтуне».

В своем имении Демидов создал один из первых ботанических садов в России. Объем работы можно представить, узнав, что в процессе создания у Демидова 700 человек 2 года занимались только выравниванием территории под сад и закапыванием оврагов. Сад находился на территории между его трехэтажным каменным дворцом (сейчас Президиум Российской академии наук) и берегом Москвы-реки (Театр музыки и драмы Стаса Намина).

Этот сад был описан в 1781 году академиком Палласом.

«…Сад сей не только не имеет себе подобного во всей России, но и со многими в других государствах славными ботаническими садами сравним быть может как редкостью, так и множеством содержащихся в нем растений…»

С именем Демидова и сада связана одна из легенд о появлении названия «Нескучное». Раздражаясь на посетителей, срывавших цветы в его саду, он придумал вместо гипсовых статуй расставлять на клумбах с диковинными цветами вымазанных мелом сторожей, которые окликали всех, кто намеревался сорвать редкое растение. Рассказы о говорящих статуях привлекли в сад еще больше посетителей. Возможно, что именно в это время и возникло нынешнее название – Нескучный сад (хотя я за версию с усадьбой Трубецких, о которой расскажу ниже).

Нескучный сад

1. Дворец Демидова, построенный в 1756 году архитектором П. Иестом. Позднее главный дом усадьбы Орловых. При Николае I – Александринский дворец. Сейчас Президиум Российской академии наук.

2. Фонтан «Мальчики» скульптора Ивана Петровича (Джованни) Витали. Перенесен в 1934–36 годах с Лубянской площади, где стоял с 1835 года.

3. Манеж, построенный при Алексее Орлове-Чесменском, ныне Минералогический музей.

4. «Летний домик» А.Г. Орлова-Чесменского.

5. «Ванный домик» в Нескучном саду.

6. Въездные ворота в Александринский императорский дворец, скульптуры авторства Витали.

7. Вход в Нескучный сад.

8. Беседка-ротонда в честь 800-летия Москвы.

9. «Охотничий домик» Н.Ю. Трубецкого на краю Андреевского оврага

После смерти Демидова имение приобрели Вяземские. Сад медленно приходил в запустение, когда имение купил для себя Федор Григорьевич Орлов, брат Григория Григорьевича (фаворита Екатерины) и Алексея Григорьевича Орлова-Чесменского.

Ему понравились земли на Большой Калужской (вероятнее всего, дача «Голубятня», 2-й Верхний Михайловский пр., 2), на которых жили братья Алексей и Иван. И он в 1775 году решил купить имение по соседству.

«Дядюшка граф Федор Григорьевич не живет у нас более по-прежнему, но у дядюшки графа Алексея Григорьевича, подле которого купил место для построения дома».

Участник переворота, генерал-аншеф, кавалер Георгия II степени – Федор Орлов, выйдя в отставку, занимался Нескучным, успел перестроить главный дом и, возможно, запланировал постройку «Летнего домика».

Портрет Федора Григорьевича Орлова. Д.Г. Левицкий. 1785 год

Вероятнее всего, в доме в Нескучном скончался его брат, впавший в безумие по смерти своей жены, Григорий Орлов – первый фаворит Екатерины II (и отец их внебрачного сына – Алексея Бобринского).

Несмотря на то что у Федора Орлова осталось пять внебрачных сыновей и две дочери, Нескучное он завещал своей «законной племяннице» – 11-летней Анне Алексеевне Орловой-Чесменской.

1796 году в реальное владение усадьбой вступил ее отец – Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский. Самый активный участник переворота, победитель при Чесме (это близ современного Измира в Турции), похититель княжны Таракановой из Ливорно (помните картину Флавицкого), к этому времени он давно отстранен от политики. Но в 1796 Павел I устраивает перезахоронение отца – Петра III. Зная о роли Алексея в перевороте и, возможно, убийстве отца, он приказал тому нести императорскую корону перед погребальной процессией. Очевидцы вспоминали, что граф «зашёл в тёмный угол и взрыд плакал…с трудом отыскали, а еще с большим трудом убедили его взять корону в трепетавшие руки». После этого Алексей покинул Россию вместе с дочерью и вернулся только после смерти Павла.

Вернувшись, Орловы занимаются украшением парка, тут и появляется вторая, более вероятная, дата постройки «Летнего домика» – 1804–1806 годы.

Перезахоронение Петра III в 1796 году. Погребальная процессия (фрагмент). На фоне процессии выделяются царский жезл-скипетр и Большая императорская корона, которую по приказанию Павла I несли граф А. Орлов, князь П.Б. Барятинский и П.Б. Пассек - участники убийства императора

«Сад графа в Нескучном был расположен на полугоре, разбит на множество дорожек, холмов, долин и обрывов и испещрён обычными постройками в виде храмов, купален, беседок; все памятники и постройки в этом саду напоминали подвиги и победы графа».

«Летом ни одного праздника, ни одного воскресенья не обходилось без того, чтобы в саду графа не было каких-либо торжеств и праздников».

Тогда же вместе с «Летним домиком» на берегу Екатерининского пруда построили «Ванный домик», а рядом с дворцом (Президиум Российской академии наук) возвели здание манежа (Минералогический музей) и конюшен. Надо напомнить, что Алексей Орлов был не просто страстным любителем лошадей, именно на его заводах была выведена новая порода – Орловские рысаки. Его дочь Анна поражала всю Москву своей «джигитовкой» на праздниках в Нескучном, протыкая пикой яблоки на всем скаку. Алексей Орлов умер здесь же в 1808 году, его похоронили рядом, в Донском монастыре. Анна была потрясена смертью отца.

«…Не знавшая дотоле печали и горя, поражённая смертию родителя, лишилась чувств и оставалась четырнадцать часов без признаков жизни. Лишь только она надела чёрное платье, как в присутствии окружающих подошла к иконам и пав на колени, рыдая произнесла: “Господи! Ты взял мою мать, которой я не знала, теперь Тебе угодно взять моего отца, будь мне вместо матери и отца, руководствуй всеми поступками моей жизни”».

Лубянская площадь. Фонтан Витали «Мальчики», который в 1936-м перенесли с Лубянской площади и поставили перед Александинским дворцом

После этого она расторгла помолвку со своим женихом и выбрала религиозный путь, правда, так и не приняв монашеский постриг до самой смерти (хотя есть и другие гипотезы). К концу жизни Анна Орлова-Чесменская жила при опекаемом ею Юрьевом монастыре в Новгороде, куда перевезла останки Алексея, Григория и Федора Орловых.

Великий Пожар 1812 года не повредил «Майский дом», как тогда называлась усадьба. Тогда же ее выбрал для «квартир» генерал Лористон. Тот самый Лористон, которого Наполеон посылал к Кутузову, требуя «мира во что бы то ни стало».

Посол граф Лористон в ставке Кутузова. Н.П. Ульянов

После войны 1812 года самым заметным событием в «Майском доме» (Нескучном) был бал, данный Анной Алексеевной Орловой-Чесменской в честь коронации Николая I и его супруги Александры Фёдоровны (Фридерики Луизы Шарлотты Вильгельмины Прусской) в 1826 году.

«Бал, данный текущего месяца графинею Анной Алексеевной Орловой-Чесменской, совершенно в другом вкусе, чем праздник князя Николая Борисовича Юсупова. Это то, что называется в области изящного grandioso; это такой бал, какой доселе мог дать только владетельный государь. Вообразите залу 80 аршин длины, и вы не удивитесь, что тысяча персон весьма свободно в ней помещалась, что нужно было 7000 свеч, чтобы осветить ее! Гигантские деревья южного климата, обрезанные кронами и поставленные против каждого окошка в позлащенных чанах, сливали свою зелень с блеском позолоты и пурпуром богатейшей драпировки, коею была убрана сия зала. Под колоннадою, составляющею хоры, расставлены были карточные столы, так что игравшие могли видеть танцевавших, могли разделять истинное веселье, царствовавшее в сем храме удовольствий, оживотворенное участием августейших посетителей, приветливостью и вниманием почтенной хозяйки. В полночь открылся занавес, закрывавший ход в пристроенную галерею, и гости вслед за государем и царскою фамилиею вошли в драгоценную турецкую палатку, огромность коей можно некоторым образом постичь, узнав, что в ней был ужин на 500 кувертов. Царский стол находился посредине в полукруглой нише, а от него два стола поперечь для мужчин и шесть для дам в длину, по три на каждую сторону. Излишне кажется говорить о великолепии столовых убранств, об освещении зал, о богатстве ливрей на слугах, о прекрасной иллюминации двора и сада и т. п. Заметим только, что царская фамилия кушала на золоте и драгоценнейшем фарфоре, а для всех прочих приборы были на серебре. Палатка сколько пленила всех красотою, столько же достопамятна и тем, что сделана на подобие той, которая была подарена султаном бессмертному герою, знаменитому родителю хозяйки, заставившему трепетать гордый Стамбул и истреблением флота его при Чесме.

Сей прекрасный бал кончился не прежде 5 часов за полночь. Государь император, государыня императрица и великая княгиня Елена Павловна изволили уехать в третьем часу; великий князь Михаил Павлович оставался несколько долее, его высочество принц Карл – до самого конца».

Александра Федоровна с детьми

Вероятно, после этого бала императорской чете захотелось приобрести себе это имение. И в 1832 году Николай I купил его для своей жены за один миллион пятьсот тысяч рублей. Дворец стал называться Александринским летним в честь Александры Федоровны. Все усадьбы, входящие ныне в Нескучный сад, в 1830–40-х были скуплены императорским дворцовым ведомством и объединились в одно владение, став монаршей резиденцией. Мы можем с уверенностью предположить, что все последующие российские императоры хотя бы раз побывали в Нескучном и, вероятно, посещали балконы «Летнего домика» с великолепным видом на Москву.

Что же они видели с балкона «Летнего домика»? Они видели всю излучину Москвы-реки, заливные поля, слева вдалеке был хорошо виден Новодевичий монастырь, справа ближе Хамовнические казармы, а за ними еще правее начиналась Москва. Тогда город далеко не выходил за пределы Садового кольца.

Панорама Москвы с храма Христа Спасителя. Альбомы Найденова. 1867 год. В центре Москву-реку пересекает Крымский мост (на месте Крымского брода), левее Садовое кольцо разделяет два поля, где ныне находятся ЦДХ (ближе) и Парк Горького (дальше). Вдалеке слева виден лес – это Нескучный сад, в котором, если присмотреться, на берегу виден «Летний домик»

Теперь самое время коротко рассказать истории двух соседних имений, из которых императорская фамилия «собрала» Нескучный. Вернемся в XVIII век и начнем с усадьбы Нескучное Никиты Юрьевича Трубецкого, именно от нее, вероятнее всего, перенял название парк (хотя легенда с «белеными» сторожами тоже хороша). Генерал-прокурор с двадцатилетним стажем, генерал-фельдмаршал, кавалер ордена Андрея Первозванного и короткое время генерал-губернатор Москвы Н.Ю. Трубецкой заказал постройку своей усадьбы у Дмитрия Васильевича Ухтомского. Его мы знаем по уничтоженным в ХХ веке Красным воротам и по ныне существующему храму Никиты Мученика на Басманной (думаю, участники «Киносреды» в Саду им. Баумана помнят ее напротив входа с Басманной).

Нескучный загородный дом Н.Ю. Трубецкого. Архитектор Д.В. Ухтомский. Вид в перспективе загородной усадьбы Н.Ю. Трубецкого

Усадьба занимала территорию от Андреевского оврага примерно до беседки 800-летия Москвы. Дворец в Нескучном был шедевром елизаветинского барокко, в наши дни от всего комплекса осталось одно строение – «Охотничий домик», упомянутый Ухтомским в альбоме как каменная «галерея, стоящая на острову». Большинство моих знакомых знают «Охотничий домик» как дом, где снимается «Что? Где? Когда?», сейчас там полным ходом идет реставрация.

Сытин писал, что «…к 1783 году первый владелец этой территории разбил здесь небольшой парк в «версальском стиле» – с подрезанными в виде пирамид и кубов деревьями, проложил по нему дорожки, обустроил гроты, а через ручьи перекинул мостки. Вокруг большого дома были разбросаны беседки. Хозяин повелел посадить в своем имении фруктовый сад, построить оранжереи и даже завел зверинец».

Нескучный сад. Фрагмент карты Хотеева. 1852 год

1. Александринский дворец. Сейчас Президиум Российской академии наук.

2. Манеж, построенный при Алексее Орлове-Чесменском, ныне Минералогический музей.

3. «Летний домик» А.Г. Орлова-Чесменского.

4. Бывшее владение Н.П. Голицыной.

5. «Охотничий домик» Н.Ю. Трубецкого.

6. Андреевский овраг

Следующим заметным владельцем этой усадьбы стал в 1821 году гвардии отставной поручик князь Лев Александрович Шаховской.

В 1825 году Шаховскому сообщили, что в его усадьбе есть минеральные воды, он затеял создание таких московских «минеральных вод», но эксперимент закончился для него плачевно – москвичи воды не пили, в ваннах не сидели, а тут еще открылось заведение Лодера на Остоженке (это от него, возможно, пошло «Лодеря гонять» и, собственно, слово «лодырь»). В общем, полнейшее разорение. Расстроенный Шаховской уезжает из Москвы и в 1826 году перепродает свою усадьбу дворцовому ведомству.

Но между его участком и бывшим имением Орловых находилось последнее частное владение. Усадьба прототипа «Пиковой дамы», или, как ее еще называли, «усатой княгини», – Натальи Петровны Голицыной (Чернышёвой). Дочь дипломата и сенатора, она родилась в Берлине, училась в Лондоне и была представлена при дворе Людовика XV. В ее жизни было и знакомство с Сен-Жерменом.

Княгиня Наталья Петровна Голицына, урожденная Чернышёва, с сыном Пётром (1767–1773). Более известен портрет пожилой Голициной, строгой и страшной, но лично мне нравится этот вариант, возможно, именно тогда молодая Наталья Петровна познакомилась с Сен-Жерменом

Наталья Петровна послужила Пушкину прототипом «Пиковой дамы». Согласно легенде, князь Голицын-Фирс, начисто проигравшись в карты, в отчаянье бросился к Голицыной с мольбой о помощи. А она поделилась с невезучим родственником тайной трех карт - тройки, семерки и туза… И он тут же отыгрался.

Большую часть имения Голицыной составлял парк, дом стоял над рекой (но точное его местоположение никому не известно). Голицына обладала крутым и своенравным характером и не пожелала уступить свое поместье даже императору, завещав при этом не продавать его еще 5 лет со дня ее смерти. И только выждав завещанный графиней срок, наследники продали имение дворцовому ведомству.

В XIX веке большая часть Нескучного была открытым городским парком. Хотя Нескучный и был закрыт для публики некоторое время: в 1890–1905 годах, будучи летней резиденцией Московского генерал-губернатора Сергея Александровича Романова (которого убил бомбой Иван Каляев). Так что на балконе «Летнего домика» бывали его жена Елизавета Федоровна (основательница Марфо-Мариинской обители) и ее сестра с мужем – последним русским императором.

Нескучный сад. Летний дом

После революции, в 1923 году, рядом с Нескучным на месте бывшей общегородской свалки (современный Парк Горького) проводится Всероссийская сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка. А в 1928-м на ее месте открывают Первый парк культуры и отдыха. Нескучный сад уже тогда «придают» Парку культуры, и в «Летнем домике» появляется «Военный городок», где граждане могли научаться пользоваться оружием и даже посмотреть на танк. 27 июня 1930 года здесь отмечали 25-летие годовщины восстания на «Потемкине», поэтому под окна пригнали миноносец для роли «Броненосца Потемкина».

Празднование юбилея восстания на броненосце «Потемкин». Эсминец в роли «Потемкина» на рейде перед «Летним домиком». Особенно занимательна огромная фигура красноармейца рядом с домиком

Во время войны в Нескучном произошла еще одна занимательная история. В ночь с 30 ноября на 1 декабря 1941 года была осуществлена дерзкая высадка немецких парашютистов на Воробьёвых горах и в Нескучном саду с целью выкрасть Сталина. Вражеский десант был немедля уничтожен. Долгое время я считал это «байкой», но недавно нашел подтверждение этому в воспоминаниях Власова (говорят, что Шеленберг тоже об этом пишет, но я сам не читал). С тех же пор на краю Андреевского оврага, недалеко от «Охотничьего домика», стоит бронеколпак «последней линии обороны».

Осмотр танка в «Военном городке» (в сквере перед «Летним домиком»)

Скульптура «Беседа о Перекопе» Иннокентия Жукова в скверике перед «Летним домиком» (на тот момент «Военный городок»)

После войны в здании «Летнего домика» шла мирная библиотечная жизнь. До самого последнего времени здесь находилась библиотека, у которой (вероятнее всего, в 1947) появились симпатичные пристройки (стеклянные, по бокам) для размещения в них читальных залов. В 90-х я застал в сквере перед «Летним домиком» «Эгладор» – место, где собирались любители Толкиена (и просто фехтования деревянными дубинками) по четвергам. Сам же я с тех пор старался попасть внутрь «волшебного домика», но все время безуспешно. Пока не оказался здесь на фотосессии … правда, выпивший и в костюме осьминога, но радость от возможности постоять на балконе графа Орлова затмила 20 лет ожиданий.

Василик Олег.

Огромное спасибо

«Садовое кольцо. Манеж. Арбат.
Так много шума, и так много прозы.
Мне больше нравится Нескучный сад,
Его осины и его березы» (Сергей Бозин)

Нескучный сад - пейзажный парк в Москве, сохранившийся от дворянской усадьбы Нескучное. Расположен на правом берегу Москвы-реки, рассматривается как часть Парка Горького.

Это крупнейший парк в историческом центре Москвы. Вместе с природным заказником «Воробьевы горы» и партерной частью ЦПКиО им. Горького образует единый природный комплекс вдоль правого берега центральной части Москвы-реки.

Недалеко от входа с Ленинского проспекта недавно установили скульптуру «Осень» из мастерской Вучетича. Томно закинутая за голову рука лично мне напомнила позу обезьяны, которая левой рукой чешет правое ухо.

Смотреть в парке особо нечего, просто пробежимся по главным достопримечательностям. Перед нами «Охотничий домик» - ротонда середины XVIII века, где с 1990 года снимается телеигра «Что? Где? Когда?»

Где-то в зарослях мы обнаружили вот таких кариатид. Кариатиды - это бабы-атланты, которые за неимением рук держат какую-то тяжелую хреновину на башке.

Ротонда в честь 800-летия Москвы. Открытия памятника состоялось в 1951 году, ротонда представлены в виде небольшой белокаменной беседки, которая внутри украшена барельефами, с изображениями важных исторических событий, связанных с городом и страной.

Одни из барельефов изображает Московское вооруженное восстание и организацию первых боевых дружин пролетариата в Москве, а еще один взятие Кремля Красной Гвардией и утверждение в Москве власти Советов.

Именно здесь в прежние времена собиралась группировка толкинистов «Эгладор», и вся беседка была расписана их эльфийскими надписями, как-то: «Арвен Ундомиэль», «Кирдык Саурону», «Спартак-чемпион», «Здесь был Вовик», «Жопа».

Если написать на бумаге свое имя и имя любимого, сложить несколько раз и закопать в землю вблизи ротонды-беседки и фонтана, то любимый непременно обратит на тебя внимание. А если здесь же на рассвете три раза громко крикнуть на Восток: «Не летите, назгулы!», то они и в самом деле не прилетят.

Андреевский и Елизаветинский пруды в последний раз чистились тогда, когда Исилдур обломком Нарсила отрубил палец Всеобщего Врага и завладел Кольцом Всевластия. А может, еще раньше.

Ниже мы видим Летний (Чайный) домик графа Орлова. В 1796 году граф Алексей Григорьевич Орлов разбивает «английский сад» и строит на краю высокого холма над рекой небольшой павильон, получивший позднее название Летнего.

Одним фасадом он замыкал верхнюю часть парка, а с балкона другого открывался вид на панораму юга Москвы — от Кремля до Воробьевых гор. Прямо перед домиком парк круто спускался по склону, а внизу был выкопан пруд, устроен ещё один «Ванный» павильон и романтический «таинственный» грот.

Во время пребывания царской семьи в Москве ее резиденцией становился соседний Александринский дворец, а Летний домик вплоть до 1917 года использовался для чаепития на свежем воздухе членов императорской фамилии.

Ванный павильон и грот я не снимал, первый заколочен и упакован в зеленую ткань, а второй загажен до невозможности. Зато Чайный домик выглядит аккуратно, а внутри мы обнаружили даже пианину.

С пианинами в парке вообще все в порядке. Несколько лет назад недалеко от домика было устроено кладбище пианин.
- Люськ, а Люськ, я тебе пианину купил! Куда ставить будем?
- Дык сразу в Нескучном саду, так вся братва делает.

Нескучный сад был образован в первой половине правления Николая I из дворянских усадеб, которые раньше принадлежали Трубецким (на юге), Голицыным (в центре) и Орловым (на севере). С точки зрения садово-паркового искусства наиболее значима северная часть, принадлежавшая в начале XIX века графу Орлову-Чесменскому и его дочери Анне.

С 1831 года Нескучный сад переходит в собственность Николая I. Точнее, поначалу только часть. Непосредственно усадьбу Нескучное у Шаховских Дворцовое ведомство приобрело в ноябре 1826 года.

А вот владение Голицыных царь смог купить только в 1842 году - вредная Н. П. Голицына ("Пиковая Дама") категорически отказалась от продажи участка, да ещё и в завещание вставила, что продать его можно только через 5 лет после ее смерти. И только тогда все три части были объединены и получился нынешний Нескучный.

Под Летним домиков между Елизаветинским прудом и набережной мы видим статую «Ныряльщица» Ивана Шадра, прежде всего знаменитого своей скульптурой «Девушка с веслом».

У ног «Ныряльщицы» пристроили две скульптуры «Пионеров», которые в народе называются «Рыбачки».

Рыбачок в красном галстуке, и, судя по взрослому лицу, многократный второгодник, взирает на рыбу с нескрываемым омерзением.

В Нескучном есть несколько «Гротескных» мостиков. Три мостика идут вниз от «Манежа», в котором помещается Минералогический музей имени А. Ферсмана и друг за другом пересекают овраг.

Говорят, что влюблённые, прошедшие по мосту взявшись за руки, никогда не расстанутся, а те из них, кто, стоя на нём ещё и поцелуются - будут жить вместе в постоянном мире и согласии. А если древний изношенный мост под ними рухнет, то и умрут в один день.

Белки здесь настолько ручные, и настолько любят позировать фотографу, что очень трудно потом выбрать из пятисот фотографий одну самую интересную.

Над Нескучным на огромную высоту вздымается здание Российской академии наук.

Академию делит на две равные части словно след от гигантской пилы.

У ее подножия расположился крохотный Андреевский монастырь.

Это самый неудобный для фотосъемки монастырь из всех, которые я знаю. Он не виден ниоткуда.

Около монастыря настроили всяких элитных домов, в которые въехали нужные стране люди.

Стоит отметить виртуозную остроумную работу местных садовников - вся территория вокруг этих домов заросла «Борщевиком гигантским» - одним из самых ядовитых растений средней полосы.

От Метромоста нас отделяют только Андреевские пруды, на удивление чистые. Вокруг теперь понаставили укромных лавочек, на которых можно целоваться, курить, пить напитки прямо из горла и даже ругаться матом.

Ну а мы спустимся к настоящей воде, к Москве-реке.

Когда-то давным-давно мы после школы ездили сюда купаться и ныряли прямо вот с этого места.

Был такой понт: выплыть на фарватер и под визг напуганных девушек в последний момент увернуться от огромной баржи. Слева мы видим здание МГУ.

Ну а справа, очень далеко, мы видим высоченного «Петра» Церетели и еще дальше - колокольню Ивана Великого в Кремле.